<<<назад     оглавление     дальше>>>

БЛУЖДАЮЩИЙ ГЛАЗ

(У.К.Джадж под псевдонимом БРАЙЕНА КИННАВАНА)

Эта история не небылицa, в которой я выдумываю мифического и невозможного монстра, наподобие Головы Раху, глотающую, по поверьям индусов, Луну каждый раз в момент ее затмения. Раху - это всего лишь сказка, которая олицетворяет для простых людей тот факт, что тень Земли поглощает белый диск, но здесь я поведаю вам о настоящем человеческом глазе; страннике, искателе, просителе; глазе, который разыскал вас и держал вас как змея птицу, пока он стремился найти в вашей природе то, чего он никогда не мог найти прежде. О таком глазе иногда рассказывают разные люди, но они видят его на психическом плане, в астральном свете, его нельзя увидеть или ощутить при свете дня, движущимся подобно другим объектом.

Этот блуждающий глаз, о котором я пишу, всегда существовал на странном, Священном Острове, где произошло столько событий много столетий назад. О, да! Он и сейчас пребывает там, но ныне неясный, ибо дни власти его прошли - иные думают, что навсегда. Но его действительная власть будет духовной. И так как умами людей сегодня не владеет дух, и заботит их лишь временная слава, былое величие Острова однажды вернется. Какие сверхъестественные и призрачные формы появятся у его берегов; какие странный, тихий, шепот наполнит его горах; как в сумерки, когда день только что отошел, его феи, внезапно вспомнив о том, что некогда люди повелевали ими, - устремятся вдруг к ним, теперь боящимся их, - соберутся на мгновение вокруг мест, где похоронена тайна, и - в тоске разлетятся. Именно здесь впервые увидели блуждающий глаз. Днем он был обычного серого цвета, пронзительный, твердый. Он всегда пытался отыскать то, от чего его нельзя было бы отвлечь; по ночью он горел своим собственным светом, и можно было ясно видеть, как он блуждал по Острову, то быстро, то медленно, иногда останавливаясь в поисках того, чего никак не мог найти.

Люди боялись этого глаза несмотря на то, что были знакомы со всеми видами магических явлений, которые теперь неизвестны западному человеку. Сначала те, кому глаз надоедал пытались уничтожить или поймать его, но это им никогда не удавалось, ибо при этом глаз тотчас же исчезал. Он никогда не проявлял возмущения, но, казалось, преследовал вполне определенную цель и искал определенного конца. Даже те, кто пробовал разделаться с ним, были поражены, не встретив никакой угрозы с его стороны, когда в ночной тьме он вдруг появлялся у их изголовья и снова всматривался в них.

Я никогда не слышал, чтобы кто-либо кроме меня знал о том, когда впервые началось это волшебное блуждание и кому принадлежал этот глаз. Я же был связан обетом и не мог раскрыть тайны.

В том же старом храме и башне, о которых я рассказывал прежде, жил один старик, который всегда был в хороших дружеских отношениях со мной. Он был из тех, кто всегда спорил и сомневался, при этом надо отдать должное его честности и стремлению постичь истины природы, постоянно задаваясь вопросом: "Если бы я мог знать истину. Это все, что я хочу знать".

Сколько бы я предлагал ему решений, подсказанных мне моими учителями, он всегда подвергал все вечным сомнениям. В храме ходили слухи, что он воплотился с таким состоянием сознания, и учителя знали его как человека, который в предыдущей жизни всегда сомневался и колебался просто ради того, чтобы услышать решение, но без желания что-либо доказать самому. После множества лет бесплодных дискуссий он поклялся искать только истину. Но Карма, накопленная жизненной привычкой еще не успела завершиться, и поэтому в том воплощении, в котором я его встретил, ему, хотя он и был искренен и честен, мешала вредная привычка его предыдущей жизни. Поэтому-то и решения, которые он искал, почти всегда ускользали от него.

Но к концу той жизни, о которой я повествую, он обрел некоторую уверенность, что с помощью особой практики он смог бы сконцентрировать в своем глазу не только способность видеть, но и все другие силы, и, несмотря на мой сильный протест, упрямо взялся за эту задачу. Постепенно его глаз обрел необычное и пронзительное выражение, которое усиливалось по мере того, как он увлекался рассуждениями. Он пывтался увериться в новом, но старая Карма сомнения все еше продолжала терзать его. Потом он заболел и, так как он был довольно стар, был почти при смерти. Однажды вечером я пришел к нему по его просьбе и, приблизившись к его ложу, увидел, что конец его близок. Мы были одни. Он говорил свободно, но очень грустно потому, что с приближением смерти он начал видеть вещи более ясно, и с каждым часом удивительная пронизывающая сила его глаз увеличивалась. Молящий вопрос был в них.

"Увы, - сказал он, - я снова ошибся; но такова Карма. Я преуспел только в одном, но это задержит меня навсегда".

"Что это?" - спросил я.

Выражение его глаз, казалось, говорит о том, что он видет будущее, когда он рассказал мне, что его особенная практика вынудит его в течение долгого периода времени быть привязанным к своему наиболее сильному глазу - к правому - до тех пор, пока сила энергии, затраченная на обучение этому искусству полностью не истощится. Я видел как смерть медленно овладевала им, и когда я считал его уже мертвым, он неожиданно нашел силы, чтобы взять с меня обещание не выдавать его тайну - и скончался.

Как только это произошло, стало темнеть. После того, как его тело охладело, я увидел сверкающий человеческий глаз, уставившийся на меня. Это был его глаз; я сразу узнал его выражение. Все его отличительные черты и сам образ мышления, казалось, сконцентрировались в этом взгляде, обращенном теперь на меня. Затем он повернулся и вскоре исчез. Тело старика предали земле; и никто кроме меня и наших учителей не знал об этих событиях. Но затем, в течение многих лет, во всех частях Острова видели блуждающий глаз, вечно ищущий, вечно спрашивающий, но никогда не ожидающий ответа.